В новом пространстве галереи Paperworks на "Винзаводе" открылась первая выставка: инсталляция "Vita Nova" скульптора Леонида Сохранского

Выставка современное искусство

В новом пространстве галереи Paperworks на "Винзаводе" открылась первая выставка: инсталляция "Vita Nova" скульптора Леонида Сохранского. К новой жизни приобщилась АННА ТОЛСТОВА.

Галерея Евгения Митты Paperworks начала новую жизнь, переехав с закрытой "Арт-Стрелки" на "Винзавод" и показав совсем не бумажную работу. Зато название скульптурной инсталляции Леонида Сохранского "Vita Nova", позаимствованное у Данте, вполне подходит для того, чтобы что-то начинать с чистого листа. Сама же она — с театральным светом и драматическими тенями от замысловатых объектов — выглядит таинственно и представляет собой весьма герметичный текст.

По стенам бежит черно-белый графический фриз с беснующимися, как заправские рокеры, скелетами: они бренчат на гитарах, собранных из колес, надо полагать, телеги Смерти, пьют и пляшут, жонглируя черепами и выстраиваясь в акробатические пирамиды. Образы этого danse macabre тоже заимствованы, но не в старых немецких гравюрах и не у приватизировавшего тему vanitas Дэмиена Херста, а в сувенирных мексиканских салфетках, где ацтекская иконография скрещена с хеллоуинской символикой. На пьедесталах возвышаются две пирамиды из полупрозрачных и разноцветных, как леденцы, элементов, похожих на мозг, грецкий орех или тот же череп, отчего ассоциируются с чем-то макабрическим вроде средневековых оссуариев, хотя на самом деле конструкция взята в одной старинной головоломке. Тут и там разбросаны гипсовые клубки — энергетические узлы, а в углу чудовищным осьминогом висит гомункул, выращенный вопреки алхимическим рецептам не из спермы и крови, а всего-навсего из полиуретана.

Полиэфирные смолы с добавлением совершенно непредсказуемых по реакции и результату окраски пигментов — любимый материал скульптора. В такой технике были отлиты реплики конных монументов российским императоров, показанные на выставке "Яблоки падают одновременно в разных садах": оплавившиеся, словно вырвавшиеся из потока янтарной лавы, они казались метафорой конца имперской идеи и порожденной ею традиции монументализма. На сей раз в материале важна не столько текучесть, сколько прозрачность: древние богословы рисуют Адама до грехопадения наделенным "невещественным", прозрачным телом, которое не ограничивало свободу познания пятью плотскими чувствами, и полупрозрачные пирамиды-головоломки как будто ждут идеального, сверхчувственного зрителя. Впрочем, без особой надежды: ведь идеальный зритель этой скульптуры, размышляющий об энергии, материи и форме с оглядкой на Аристотеля,— из вымирающей породы тех, кто приходит на выставку не за очередной порцией поделок в русле модных дискурсов. И как Данте в "Новой жизни" говорит о философских материях языком трубадуров, так и Леонид Сохранский в своей "Vita Nova" складывает из сувенирного китча мозаику о природе художественного мышления, которое все играет в бисер, жонглирует образами и цитатами и никак не отдаст концы, несмотря на смерть бога, автора и искусства.

Франция в России

В галломании Московский дом фотографии в целом и Ольга Свиблова в частности уличены давно, а объявленный нынче Год Франции в России и вовсе развязал им руки: они сдали Москву французам. И с исторической точки зрения это совершенно справедливо. Речь, разумеется, не о Наполеоне, а о Ньепсе с Дагерром, о французском праве первородства и связанных с ним преимуществах. Так что можно лишь радоваться тому, что "Фотобиеннале-2010" проходит под лозунгом "Vive la France!", а фестивальная афиша на две трети состоит из имен, ласкающих слух франкофона. В конце концов, важнейшие фотографические фестивали проходят именно во Франции — в Арле и Перпиньяне, не говоря уже о Paris Photo, которая давно переросла жанровые границы обычной ярмарки. Прославленное фотоагентство Magnum Photos было основано в Париже, а один из его отцов-основателей персонифицирует фотографию как таковую. Драма — Шекспир, музыка — Моцарт, фотография — Картье-Брессон.

Ретроспективу Анри Картье-Брессона, сделанную "Магнумом" и фондом, хранящим наследие мастера, покажут в Манеже — она и станет центральным событием биеннале. И хотя слова про "решающий момент" навязли в зубах и ушах, книжка "Воображаемая реальность" переведена на русский и прочитана всеми заинтересованными лицами от корки до корки, а большую экспозицию из русских снимков тогда еще живой легенды фотографии МДФ сделал в 2000-м, все равно это гвоздь сезона. И, разглядывая любой из 133-х картье-брессоновских кадров, отобранных для Москвы, мы в очередной раз будем удивляться тому, что они — хотя бы вон тот воскресный пикник на берегу Марны с разомлевшими на жаре матронами и их простецкими на вид кавалерами, в котором узнаются Ренуар, Сера, Мане и Моне, — в сущности, всего лишь репортажная съемка. Ретроспективу "глаза века" курирует сам Робер Дельпир — фотографический Амбруаз Воллар, знаменитый издатель, основатель серии Photo Poche, под мягкими обложками карманных книжечек которой собрана антология мировой фотографии. О его всемирно-исторической роли в искусстве расскажет видеофильм давней любимицы МДФ Сары Мун "Робер Дельпир. Человек, показывающий картинки", который также будут крутить в Манеже.

Кроме того, здесь выставят еще двух ветеранов "Магнума". Прежде всего, Мартину Франк, которую сейчас больше знают в роли вдовы Картье-Брессона и президента-соучредителя фонда его имени. Между тем ее ретроспектива напомнит, что Картье-Брессон женился на едва окончившей Школу Лувра бельгийской искусствоведке, которая вдруг переквалифицировалась в фотожурналистку, не только потому, что она была красавица и на тридцать лет его моложе. Сексисты, конечно, начнут выискивать в ее работах мужнины композиции, свет и настроение, но это без толку. На выставке будут все главные серии Мартины Франк: тибетские монахи, гаэльские деревушки Ирландии, герои французской художественной сцены, от Шагала до Нуриева, театральная съемка, в том числе хроники Theatre du Soleil, официальным фотографом которого Мартина Франк служит с самого основания революционной труппы в 1964-м. Другой патриарх "Магнума", Элиот Эрвит, покажет в Манеже свою "любительскую съемку". То есть то, что сделано помимо рекламы и репортажа, для себя: влюбленные парочки, чудачества архитектуры и казусы природы в мягкой, туманно-зернистой, как в акватинте, печати.


Анри Картье-Брессон. «Воскресенье на берегу реки Марны», 1938 год
Еще один хит биеннальной программы —-выставка "Сладкие сны памяти" к 40-летию фестиваля "Встречи в Арле". Свой юбилей едва ли не самый влиятельный фотофестиваль Европы пышно отметил в прошлом году, но в Москву привезут не объедки с праздничного стола в виде дайджеста прошлогодних торжеств, а специальный проект из истории "Встреч в Арле". Хроники событий с 1970-го, когда группка провансальских интеллектуалов, активно поддержанная Мишелем Турнье, ныне почетным членом фестивального совета, загорелась бредовой по тем временам идеей ежегодно свозить со всего мира фотографию, которую и искусством-то тогда еще мало кто считал, в местный музей, до наших дней, когда комиссарами фестиваля становятся особы вроде Кристиана Лакруа. "Сладкие сны памяти" прекрасно дополнят выставки двух частых гостей арльских "встреч": Пьера Булы, блеснувшего в 1950-е — 1960-е репортажами в Life, и Сабин Вейс, романтической портретистки Парижа и его богемы.

Не обошлось без русско-французских диалогов. Франсуаза Югье снимала живописную натуру петербургских коммуналок, Леонид Тишков отправился со своей "Частной Луной" в Париж. А проект "Москва—Париж" демонстрирует результаты фотографических взаимообменов — больший интерес, кажется, здесь представляет русская часть: Париж глазами Александра Китаева, Игоря Мухина, Глеба Косорукова, Дмитрия Булныгина, Александра Пономарева, "Фабрики найденных одежд", Владимира Мишукова и Георгия Первова. В целом же против представительной французской сборной с нашей стороны выставили главным образом юниоров, вплоть до студентов Школы фотографии и мультимедиа имени Родченко.

Однако в программе "Фотобиеннале" значатся и ретроспективы отечественных мэтров: Валерия Щеколдина и Андрея Безукладникова, создателя Photographer.ru — нашего ответа "Магнуму". Из Пермского музея современного искусства привозят нашумевший проект "Одна карта, два маршрута": материалы фотоблогов признанного профессионала Александра Слюсарева и тоже признанного, по крайней мере, интернетом любителя Славы Козлова, скрывающегося под ником Aman Geld, — мегапиксельные ежедневники обоих свидетельствуют, что и фотографы страдают чем-то вроде визуальной графомании. И все же главный стратегический запас России — фотография родченковской эпохи: одной из самых интересных экспозиций обещает стать "Начало. 1923-1927", где собраны ранние работы Аркадия Шайхета.


Валерий Щеколдин. «Татария», 1979 год
Впрочем, не забыты и другие фотодержавы. МДФ покажет три выставки крупных мастеров современной модной фотографии: чеха Роберта Вано, немца Петера Линдберга и итальянца Паоло Роверси, представляющих три национальных варианта фэшн-декаданса. Привезут и серию Энтони Сво "Потерянный рай. Америка во время кризиса" — кадр из нее принес американскому репортеру победу в прошлогоднем World Press Photo.

Главное же событие нефранцузской части программы — выставка создателей дюссельдорфской школы фотографии Бернда и Хиллы Бехеров "Индустриальные археологи". Учителя самых ярких звезд современной фотографии — Андреаса Гурски, Томаса Руффа, Томаса Штрута и Кандиды Хефер, с начала 1960-х они снимали одни лишь индустриальные объекты, водокачки, силосные башни, элеваторы, склады и прочие "анонимные скульптуры", превратив эту работу в жизненный и концептуальный проект. Чтобы понять, чем концептуалистский архив индустриального прошлого Германии отличается от обычной архитектурной съемки, надо обязательно сходить на выставку Intercity миланца Габриэле Базилико — одного из главных специалистов этого жанра сегодня. Из учеников же супругов Бехер на биеннале с персоналкой приедет Эльгер Эссер, составляющий по примеру учителей свой каталог — архитектура в синтезе с водой, преимущественно парков и замков. В последние годы снимать предпочитает во Франции. То есть все дороги фотографии так или иначе ведут на ее родину.

"Фотобиеннале-2010" проводится при поддержке MasterCard,Volkswagen, ОАО "Новатэк", Capital Group, BSGV, Martini, Ahmad Tea, Sobranie.

С 19 марта

Приключения кипятильника и Жанны Фриске

В новой комедии от создателей «Дня выборов» и «Дня радио»
«О чем говорят мужчины» — экранизация спектакля «Квартета-И» со сложным названием «Разговоры мужчин среднего возраста о женщинах, кино и алюминиевых вилках». От авторов «Дня радио» и «Дня выборов» ждали чего-то не менее смешного. К тому же реклама с Жанной Фриске в поисках кипятильника и отказавшим ей во взаимности кудрявым мелиоратором будоражила воображение.

Главные персонажи фильма — Леня (Леонид Барац), Саша (Александр Демидов), Камиль (Камиль Ларин) и Слава (Ростислав Хаит), Нонна Гришаева, Алексей Кортнев, Василий Уткин (они участвовали и в предыдущих комедиях «Квартета»), а также Андрей Макаревич, Олег Меньшиков, Жанна Фриске, Нина Русланова — тут возникают в эпизодах или камео, рассуждая о времени и о себе. Режиссер картины — снимавший «День радио» Дмитрий Дьяченко.

Четверка отправляется на пару дней в Одессу через Киев, чтобы попасть на открытие клуба своего приятеля и на концерт группы «Би-2». Едут они, всеми правдами и неправдами оторвавшись от семей. Хотя оторвались только Леня и Камиль. Неженатому Саше отрываться не от кого. А неженатому Славе пришлось бы отрываться от слишком большого числа подруг, а это травмоопасно, потому он просто сел в машину, без всяких трагедий.

Вроде по жанру это роуд-муви. Хотя у героев такие физиономии, что скорее стоит вспомнить о плутовском романе. Правда, в дороге с ними почти ничего не происходит. Кажется, если бы они не ехали из России на Украину, а сидели у подъезда на лавке и грызли семечки, то ничего бы не изменилось.

В дороге друзья много разговаривают, в том числе о женщинах и их количестве в жизни нормального мужика. Надо признать, что тут почти не задействован главный сексистский козырь — обсуждение такого явления, как женская логика. Наоборот. К 8 Марта «Квартет-И» сделал прекрасной половине подарок и рассказал о том, что происходит в головах у представителей сильного пола.

И вот тут фильм перерастает в нечто большее, чем предыдущие веселые комедии о радиомарафоне и депутатских выборах. В головах путешественников роятся мысли о том, с какого это филологического перепугу Киев — мать городов русских. И что бы случилось, если бы было принято изменять не женщинам, а детям (ничего прин-ципиально нового, схема та же: купил чужому ребенку мороженое — пытался объяснить своему, что это только мороженое, — напоролся на истерику). Имеются и архетипические представления о фашистах как о высшей злой силе типа Бабайки. А также рассуждения о машинах, футболе и современном искусстве. Последнее завершается пронзительным исполнением над Днепром на четыре голоса песни «Энди Уор­хол, что же ты вьешься над моею головой, ты добычи не добьешься, Энди Уорхол, я не твой».

Но помимо всего этого удалого оформления в фильме имеются четыре персонажа, к своим годам уже уработавшиеся, измученные невниманием жен и подруг. Но все еще способные сорваться на машине в Одессу, с наслаждением поедать шашлык из ларька на трассе и искренне улыбаться приготовившему его грузину. Последнее в нынешних геополитических условиях вообще воспринимается как диссидентство. А еще в фильме имеется грустная, но небезнадежная история о том, что случается с мужчиной, когда ему скоро сорок, и как с этим жить дальше.

«День выборов» и «День радио» смотрелись очень правдоподобно, потому авторы просто обязаны понимать всю меру своей ответственности. Погрязшие в собственных гендерных заботах женщины, совершенно не интересующиеся тем, почему это Киев — мать, могут ведь и поверить в то, как страшно быть мужчиной.